Имеет ли уголовно процессуальный закон обратную силу

КС дал новое толкование нормам об обратной силе законов

Заявители обратились в КС с вопросом о конституционности ч. 1 ст. 46 Федерального закона от 24 июля 2009 г. № 212-ФЗ «О страховых взносах в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования» и ст. 20 Федерального закона от 3 июля 2016 года № 250-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) РФ в связи с принятием Федерального закона «О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса РФ в связи с передачей налоговым органам полномочий по администрированию страховых взносов на обязательное пенсионное, социальное и медицинское страхование».

Согласно ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах, непредоставление плательщиком в установленный срок расчета по начисленным и уплаченным взносам в орган контроля влечет взыскание штрафа. Этот закон утратил силу с 1 января 2017 года в связи со вступлением в силу ФЗ №250. Согласно ст. 20 нового закона контроль за правильностью исчисления, полнотой и своевременностью уплаты страховых взносов в государственные внебюджетные фонды, подлежащих уплате за периоды до 1 января 2017 года, осуществляется соответствующими органами ПФР и ФСС в порядке, действовавшем до дня вступления в силу данного закона.

В Арбитражный суд Москвы поступило дело о признании недействительным решения Главного управления Пенсионного фонда РФ № 10 по Москве и Московской области от 26 января 2017 года о привлечении плательщика страховых взносов к ответственности за непредоставление в срок расчета по начисленным и уплаченным страховым взносам в ПФР за периоды до 1 января 2017 года. Арбитражный суд установил, что указанное решение было вынесено после утраты силы закона о страховых взносах, и пришел к выводу, что подлежащая применению в данном деле ст. 20 закона № 250-ФЗ противоречит ст. 54 (ч. 2) Конституции РФ, поскольку позволяет привлекать к ответственности на основании закона, утратившего силу, при наличии в новом законодательном регулировании сходных, но не полностью аналогичных мер ответственности. В связи с этим АСГМ приостановил производство по делу и обратился с запросом в КС РФ.

ООО “Проект”, в свою очередь, 13 января 2017 года было оштрафовано Управлением ПФР в городе Пскове и Псковском районе Псковской области за непредоставление расчета по страховым взносам. Арбитражный суд Псковской области частично удовлетворил требование ООО «Проект» о признании этого решения недействительным, снизив размер штрафа с учетом смягчающих обстоятельств. В своем обращении в КС ООО “Проект” указало, что усматривает несоответствие норм законов Конституции, поскольку они допускают привлечение после 1 января 2017 года к ответственности на основании положения, утратившего силу, в то время как с этой даты к ним должны применяться нормы Налогового кодекса РФ, предусматривающие более мягкое наказание.

Конституционный суд, рассмотрев дело, отметил, что закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, согласно ст. 54 Конституции обратной силы не имеет. Если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон. Данные правила имеют универсальное для всех видов юридической ответственности значение и являются обязательными и для законодателя, и для правоприменительных органов, в том числе судов.

Правовая норма может применяться и после утраты силы законом, ее содержавшим, но только если предусмотренная ею ответственность мягче, чем установленная в настоящее время, и только в пределах установленного законом срока давности.

Ответственность плательщика за непредоставление расчета по страховым взносам в виде штрафа, которая была предусмотрена ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах с 1 января 2017 года, т. е. без временного разрыва, установлена п. 1 ст. 119 Налогового кодекса.

С 1 января 2017 года к таким правонарушениям, имевшим место до указанной даты, может применяться либо ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах, либо п. 1 ст. 119 НК. Выбор одного из законоположений предопределяется положениями ст. 54 Конституции.

При этом КС воздерживается от исследования вопроса о том, возможна ли конкретная правоприменительная ситуация, при которой ответственность за деяние, указанное в ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах, будет такой же или менее строгой, чем за деяние, предусмотренное п. 1 ст. 119 НК.

Ни оспариваемые заявителями законоположения, ни иные положения закона №250 не называют прямо полномочие органов ПФР, Фонда соцстрахования РФ при привлечении с 1 января 2017 года к ответственности за непредоставление расчета по страховым взносам за периоды, истекшие до 1 января 2017 года, применять п. 1 ст. 119 НК. Между тем отказ от применения данного законоположения в случаях, когда оно предусматривает меньший размер штрафа, чем ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах, создавал бы условия для нарушения требований Конституции. Кроме того, как неоднократно указывал КС, цели одной только рациональной организации деятельности органов власти не могут служить основанием для ограничения прав и свобод, а потому тот факт, что применение норм НК относится к компетенции налоговых органов, не может в сложившейся ситуации рассматриваться как препятствие для их применения органами ПФР и ФСС, если это обусловлено прямым действием ст. 54 (ч. 2) Конституции.

В результате КС определил, что оспариваемые нормы не противоречат Конституции, поскольку по своему смыслу предполагают, что применение положения ч. 1 ст. 46 закона о страховых взносах с 1 января 2017 года к деяниям, совершенным до этой даты, допустимо только в том случае, если в системе действующего правового регулирования с учетом фактических обстоятельств конкретного дела исчисленный размер штрафа меньше или равен размеру штрафа, исчисленному в соответствии с п. 1 ст. 119 НК. В иных случаях применению подлежит п. 1 ст. 119 НК.

Понятие и особенности обратной силы закона в уголовном праве

В уголовном праве существует понятие обратная сила уголовного закона. Оно означает, что принятие закона, предусматривающего смягчение наказания по определённой статье уголовного права, его полной отмене или изменении условий осуждения, распространяется не только на граждан, совершивших преступление после его принятия, но и на тех, в отношении которых ещё ведутся следственные действия или вынесен приговор, связанный с лишением свободы.

Норма является прямым следствием осуществления гуманизма в уголовных делах. Возникает коллизия законов, действия обвиняемого квалифицируются различно при совершении деяния и вынесении приговора. Применению подлежит норма права, санкции по аналогичным статьям которой лучше для положения обвиняемого, без учёта того, какая норма по времени действовала тогда и сейчас. Принятый правовой акт приводит к отмене уголовного преследования за указанное деяние, если оно перестало носить преступный характер.

1. Когда имеет
2. Какой уголовный закон имеет данную силу
3. Пример из практики

Когда имеет

Согласна нормам ст. 45 ч.1 Конституции РФ равны права как лиц, находящихся под следствием, так и имеющих вынесенный обвинительный приговор.

Законодательством РФ предусмотрены случаи, в которых применяется обратная сила закона в уголовном праве.

К ним относятся:

1. Принятие нового закона, устраняющего преступление по своей сути, то есть декриминализирующий его.
2. Принятие нового закона, смягчающего наказание.
3. Принятие нового закона, который улучшает положение уже осуждённых граждан.

В Уголовной практике РФ большое количество преступлений декриминализировано после принятия Уголовного кодекса РФ в 1996 году. Около 70 преступлений по кодексу РСФСР были отменены. Например, полностью исключено наказание за недонесение, нарушение государственной дисциплины цен, занятие запрещёнными видами индивидуальной деятельности и др.

В результате принятия нового нормативно-правового акта (НПА) деяние из преступного станет именоваться административным с применением санкций КоАП РФ, для несовершеннолетних изменится возраст уголовного преследования по конкретной статье, даётся корректива состава преступления.

По ряду статей предусмотренное наказание может быть смягчено. Новый закон снижает границы срока, предусмотренного к отбыванию наказания, смягчает его, отменяет дополнительные санкции. К примеру, в ст. 206 УК РСФСР предусматривалась уголовная ответственность за порчу имущества в общественном транспорте. Аналогом стала ст. 214 УК РФ — вандализм. Мера наказания ранее была жёстче и все приговоры подлежали смягчению с уменьшением верхней границы наказания.

Деяния могут исключаться из Особой части УК Российской Федерации и вноситься в Общую. Иногда происходит и обра́тный процесс. Если при переквалификации статьи наказание по ней предусмотрено в меньшем объёме, чем в ранее действующей редакции, речь идёт о частичной декриминализации.

Часто речь идёт и об уменьшении ответственности, что произошло с возможностью подвергнуть аресту несовершеннолетнего. Уменьшение числа лиц, которые не могут быть подвергнуты пожизненному заключению, становится основанием для смягчения приговора. Вновь принятые НПА часто устанавливают более мягкий режим содержания преступников в колониях.

Чтобы понять, имеет ли обратную силу уголовный закон, необходимо изучить его новые редакции и действующие во время совершённого деяния. При выявлении факта изменения НПА, речь идёт о применении более мягкой статьи.

В силу статьи 10 Уголовного кодекса РФ данная сила уголовного закона распространяет своё действие на две категории граждан, имеющие общее качества:

• лица, которые совершили преступление, но на момент вынесения вердикта изменилась норма права по инкриминируемой статье (простая обратная сила);
• осуждённые, отбывающие наказание, чей приговор официально вступил в силу. В этом случае обратную силу закона можно назвать ревизионной.

В отношении каждой группы обратная сила закона действует со своими процессуальными особенностями.

Если ведётся процесс или следствие, инкриминируемая статья по которому после возбуждения уголовного дела декриминализирована, то оно закрывается на любой стадии, так как подобное деяние стало отсутствовать в перечне преступных. Осуждённые подлежат освобождению. Различия есть при частичном изменением нормы права. В первом случае судья, выносящий приговор, в процессе судопроизводства переквалифицирует статью.

Чтобы понять, имеет ли обратную силу каждый принятый уголовный закон, надо обратиться к истории его изменений. Изменившийся НПА предполагающий более серьёзную меру ответственности, не применяется к более ранним случаям.

Расследование преступления связано с уголовно-процессуальным законом. Статья 4 УПК РФ оговаривает, что дело подлежит рассмотрению по нормам, действующим в момент рассмотрения дела в суде. Однако многочисленные Определения Конституционного суда указывают, что все коллизии права должны решаться в пользу обвиняемого. На вопрос имеет ли уголовно-процессуальный закон в стране обратную силу в Определении от 10.07.2013 №270-О даётся разъяснение, что УК и УПК РФ взаимно связаны. Поэтому не исключается возможность придать обратную силу всем актам, улучшающим положение осуждённого. Полную версию определения Верховного суда можно просмотреть с использованием правовой системы Консультант.

Какой уголовный закон имеет данную силу

Во второй части статьи 10 УК РФ прямо указывается на сокращения наказания, уже вынесенного судом, при изменении закона.

Сомнения появляются, если новый закон содержит как меры, смягчающие приговор, так и ужесточающие дополнительные санкции. Тогда говорят о частичной обратной силе закона.

В общих чертах это выглядит так: А. Обвиняется в преступлении, за которое на момент деяния ему могли дать от 4 до 6 лет ограничения свободы. В процессе следственных мероприятий по вновь принятой редакции закона, ему возможно дать наказание от 2,5 до 9 лет. Суд, вынося решение, может снизить нижнюю планку до 2,5 лет, но верхний предел останется на уровне 6 лет.

Многочисленность жалоб осуждённых на неверное использование нормы права при пересмотре их дел, привело к вынесению Постановления Конституционного суда от 20 апреля 2006 № 4-П. Целью стала проверка соответствия Конституции РФ ч. 2 ст. 10 УК РФ. Учитывает часто встречающиеся, распространённые проблемы, общий вопрос которых связан с применением ч.1 ст. 10 УК РФ, даётся пояснение по её правоприменительной практике.

Какие уголовные законы страны имеют обратную силу для осуждённых граждан понять просто. Все приговоры подлежат пересмотру, если применённый в них статьи изменены в сторону улучшения положения осуждённого, уменьшения срока.

Заявитель обращается в суд общей юрисдикции. Суть обращение — приведение вынесенного приговора в соответствии с редакцией Уголовного закона, действующей в момент подачи обращения, а не в момент его вынесения. Однако вынося вердикт по делу, суд учитывает две стороны процесса. Ограничение свободы является мерой наказания, необходимой для восстановления справедливости и искупления вины. Наказание не может быть снижено настолько, что потеряет свой смысл.

Пересмотр дела в кассационном или апелляционном порядке приводит к обязательному исследованию судом вопроса принятия новой редакции статьи закона.

Она может проявляться в разных аспектах:

• освобождать от наказания, так как преступление перестало быть уголовным. Происходит по определению суда. Подсудность определяется местом фактического пребывания лица. Инициатором выступают как сам осуждённый, так и прокурор, наблюдательная комиссия администрации исправительного учреждения;
• освобождать от наказания по той причине, что отбытый срок лишения свободы выше, чем максимально возможный по указанной статье в новой редакции закона;
• замена условий отбывания наказания на более щадящие, например, при введении понятия отсрочки в связи с наличием малолетнего ребёнка;
• появление оснований для изменения меры ответственности с реального лишения свободы на иные;
• расширение условий условно-досрочного освобождения;
• сокращение срока судимости.

На практике решения суда оказываются сложными и непредсказуемыми. Наиболее остро вопрос возникает, если новая статья содержит как посыл к смягчению наказания, так и к его увеличению.

Пример из практики

Судебная практика РФ обладает обширной коллекцией примеров вынесенных приговоров, апелляционных определения судов, использовавших ст. 10 УК РФ для смягчения приговора для обвиняемого.

Согласно приговору Центрального районного суда г. Сочи от 30.10.2017 Гавинчук Э.А. Совершила разбой по предварительному сговору с покушением на жизнь и здоровье человека, с целью хищения чужого имущества в крупном размере. Сумма ущерба составила 317694 рубля. На следствии преступлению дана квалификация по ч.3 ст. 162 УК РФ (в редакции ФЗ № 162-ФЗ от 08.12.2003). Деяние было совершено 03.02.2003. Согласно его нормам крупный размер хищения наблюдается при превышении в 500 раз стоимости МРОТ, на тот момент – это 390 тысяч. Суд в момент вынесения приговора переквалифицировал преступление на ст. 162 К РФ учитывая ст. 10 УК РФ.

Следуя нормам международного права, в Российской Федерации Уголовный кодекс предусматривает возможность использования более мягкой статьи закона в интересах обвиняемого или уже осуждённого лица. Применение может не только полностью освободить от ответственности, но и сделать условия пребывания в колонии более простыми, сократить срок пребывания в колонии.

КС разъяснил, когда отягчающий уголовную ответственность закон имеет обратную силу

9 июля Конституционный Суд вынес Постановление № 27-П по жалобе на неконституционность ст. 199 УК РФ, устанавливающей уголовную ответственность за уклонение от уплаты организацией налогов, сборов и (или) страховых взносов. В примечании № 1 к этой статье указан порядок определения особо крупного размера ущерба, нанесенного вышеуказанным налоговым преступлением.

Обстоятельства дела

Как писала ранее «АГ», жалобу в КС направил адвокат АП Волгоградской области Александр Викторов в интересах своего доверителя Дмитрия Алганова. Из материалов уголовного дела его подзащитного следовало, что в 2012 г. ООО «Управление общестроительных работ» задолжало бюджету РФ налоги и сборы на сумму около 18,8 млн руб. Указанная сумма составила 50,2% от общей суммы налогов и сборов, подлежащих уплате организацией за указанный год.

В отношении руководителя общества Дмитрия Алганова было возбуждено уголовное дело по статье об уклонении от уплаты налогов. В конце 2016 г. он был осужден Волжским городским судом Волгоградской области за совершение преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 199, ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ. Суд приговорил его к лишению свободы на срок 3,5 года с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Защита осужденного обжаловала вынесенный ему обвинительный приговор.

В начале 2017 г. Судебная коллегия по уголовным делам Волгоградского областного суда отменила обвинительный приговор и направила дело на новое рассмотрение. В январе 2018 г. суд первой инстанции вновь признал Дмитрия Алганова виновным в вышеуказанных преступлениях и приговорил его к трем годам лишения свободы. В целях возмещения причиненного государству ущерба суд взыскал с осужденного в пользу российской казны почти 19 млн руб. При этом суд сохранил арест на несколько транспортных средств гражданина, а также принадлежащие возглавляемому им обществу денежные средства в виде излишне уплаченного налога на сумму 3,9 млн руб.

В дальнейшем апелляция оставила приговор в силе. Волгоградский областной суд, а затем и Верховный Суд РФ отказались рассматривать кассационную жалобу адвоката на приговор его доверителю. Впоследствии зампредседателя ВС РФ не нашел оснований для рассмотрения данной кассационной жалобы.

Содержание жалобы в КС РФ

В жалобе Александр Викторов указал, что его доверителю инкриминировалось совершение преступления по п. «б» ч. 2 ст. 199 УК РФ – за уклонение от уплаты налогов и сборов (в редакции Закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ). Согласно примечанию № 1 к данной статье особо крупным размером считалась сумма, составляющая за период в пределах трех финансовых лет подряд более 15 млн руб., при условии, что доля неуплаченных налогов и (или) сборов превышает 50% подлежащих уплате сумм налогов и (или) сборов, либо превышающая 45 млн руб.

В период повторного рассмотрения уголовного дела Алганова в диспозицию ст. 199 УК РФ были внесены изменения: в редакции Закона от 29 июля 2017 г. № 250-ФЗ ответственность по ней стала наступать за неуплату налогов, сборов и (или) страховых взносов. Поправки были внесены и в примечание № 1: особо крупным размером ущерба стала считаться сумма, составляющая за период в пределах трех финансовых лет подряд более 15 млн руб., при условии, что доля неуплаченных налогов, сборов, страховых взносов превышает 50% подлежащих уплате сумм налогов, сборов, страховых взносов в совокупности, либо превышающая 45 млн руб.

Как пояснил Александр Викторов, в приговоре подтверждался факт уплаты обществом страховых взносов в спорный период. Таким образом, совокупная доля неуплаченных обязательных платежей в бюджет, по словам защитника, составила 46,8%. Указанное обстоятельство, как считает адвокат, не давало суду права квалифицировать действия подсудимого по п. «б» ч. 2 ст. 199 УК РФ – на момент вынесения приговора по итогам повторного рассмотрения дела они подпадали под ч. 1 ст. 199 УК РФ в связи с изменением законодательства.

По мнению адвоката, в рамках уголовного судопроизводства его подзащитному было незаконно отказано в применении ст. 10 УК РФ при вынесении приговора за совершение налогового преступления, поскольку неуплата страховых взносов прежде не являлась признаком состава преступления, предусмотренного ст. 199 УК РФ. Александр Викторов указал, что применительно к действиям Дмитрия Алганова введение уголовной ответственности за неуплату страховых взносов имело «декриминализующее значение». «Вышеуказанное обстоятельство лишило осужденного конституционного права на применение к нему закона, по которому ответственность непосредственно к нему смягчалась в рамках изменений, внесенных в Уголовный кодекс РФ», – подчеркивалось в жалобе в КС РФ.

Как указал адвокат, введение законодателем уголовной ответственности в рамках ст. 199 УК РФ за неуплату страховых взносов нельзя рассматривать только как ужесточение законодательства: в одних случаях это действительно отягчает ответственность обвиняемых (и в отношении них закон не имеет обратной силы), а в других, наоборот, может улучшить их положение.

КС проанализировал законодательные изменения относительно налоговых преступлений

Конституционный Суд напомнил, что не имеет обратной силы закон, устанавливающий или отягчающий ответственность. Следовательно, никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением, и, если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон.

Изучив материалы жалобы, Конституционный Суд отметил, что с 1 января 2017 г. сумма страховых взносов, не уплаченная в установленный срок, включается в общее понятие недоимки. Налоговая ответственность стала наступать за неуплату или неполную уплату сумм налога (сбора, страховых взносов) в результате занижения налоговой базы (базы для исчисления страховых взносов), иного неправильного исчисления обязательных к уплате платежей или других неправомерных деяний. Впоследствии законодатель распространил действие ст. 199 УК РФ на лиц, ответственных за уплату организацией страховых взносов.

«Таким образом, уголовная ответственность за уклонение от уплаты страховых взносов традиционно (с момента криминализации данного деяния федеральным законом от 25 июня 1998 г. № 92-ФЗ и по настоящее время) обеспечивается теми уголовно-правовыми нормами, которые применяются законодателем к налоговым преступлениям. При этом для обозначения публичных платежей – предметов предусмотренного ст. 199 УК РФ преступления продолжает использоваться конструкция “и (или)”, указывающая на альтернативную возможность как одновременного их наличия, так и присутствия лишь одного из них», – отметил КС.

Суд также добавил, что умышленное уклонение от уплаты нескольких или даже всех перечисленных в диспозиции ст. 199 УК РФ платежей не требует квалификации содеянного по совокупности преступлений. Подобного подхода, как указал КС РФ, придерживается и Верховный Суд в своем Постановлении от 28 декабря 2006 г. № 64 о практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления.

КС указал, что вступление в силу отягчающего ответственность закона (путем ее трансформации из налоговой в уголовно-правовую) не влечет его применение к лицу, совершившему налоговое правонарушение. «В частности, включение федеральным законом от 29 июля 2017 г. № 250-ФЗ в диспозицию ст. 199 УК РФ уклонения от уплаты страховых взносов, ранее влекущего ответственность лишь на основании федерального закона от 24 июля 2009 г. № 212-ФЗ (ст. 47), а затем оказавшегося в сфере налоговой ответственности (ст. 122 НК РФ), означает расширение объема запрещенного уголовным законом поведения, а потому новый уголовный закон в данном случае не может иметь обратную силу», – указано в постановлении.

С учетом изложенного этого правило перспективного действия уголовного закона предполагает его распространение на совершаемые лишь после его вступления в силу общественно опасные деяния. Вместе с тем, как указал Суд, один и тот же акт, изменяющий правовое регулирование, может одновременно содержать нормы, как улучшающие, так и ухудшающие положение налогоплательщика. Указанное обстоятельство, в свою очередь, предполагает системный анализ всей совокупности соответствующего регулирования.

Кроме того, КС отметил, что по буквальному смыслу ч. 1 ст. 10 УК РФ закон, улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу и подлежит применению в конкретном деле независимо от стадии судопроизводства, в которой должен решаться вопрос о применении этого закона, и независимо от того, в чем выражается такое улучшение. Следовательно, включение страховых взносов в общую сумму подлежащих уплате организацией платежей при исчислении размера уклонения от их уплаты может улучшить положение лица, привлеченного к уголовной ответственности за преступление, совершенное до вступления в силу Закона от 29 июля 2017 г. № 250-ФЗ.

«Не исключается и возможность изменения квалификации уклонения от уплаты налогов и (или) сборов с учетом объема исполнения обязанности по уплате страховых взносов за те периоды, в которых неуплата (уклонение от уплаты) таких взносов влекла для плательщика хотя и не уголовную, но публично-правовую ответственность», – пояснил КС.

В противном случае, как указал Суд, лица, подвергнутые уголовному преследованию за уклонение от уплаты налогов и (или) сборов, совершенное до вступления в силу изменений в закон, но исполнившие при этом обязанности по уплате страховых взносов, были бы поставлены в неравное положение. В связи с этим отсутствуют препятствия для придания обратной силы применяемым в нормативном единстве с ч. 1 ст. 10 УК РФ положениям ст. 199 данного Кодекса в действующей редакции, изложенной законом от 29 июля 2017 г. № 250-ФЗ.

Таким образом, КС пришел к выводу, что действующая редакция оспариваемой нормы и примечание к ней не противоречат Конституции, выявленный им конституционно-правовой смысл является общеобязательным и исключает любое иное толкование на практике, судебные решения в отношении Дмитрия Алганова – подлежат пересмотру.

Адвокаты оценили значение выводов КС для практики

В комментарии «АГ» Александр Викторов отметил, что постановление Суда имеет огромное значение как для его подзащитного, так и в целом для правоприменительной практики по данному вопросу по иным уголовным делам.

«Конституционный Суд РФ разъяснил судам общей юрисдикции (в том числе Верховному Суду), что положения ст. 10 УК РФ имеют обратную силу не только в отношении изменений в законодательство, напрямую смягчающих наказание. Эта статья может применяться, несмотря на положения ст. 9 УК РФ, и к правоотношениям об уголовной ответственности за уклонение от уплаты страховых взносов, которые ранее не признавались преступлением», – пояснил он.

Адвокат также отметил, что при пересмотре судебных актов в отношении его доверителя выводы КС повлекут переквалификацию деяния с ч. 2 ст. 199 УК РФ на ч. 1 ст. 199 УК РФ. «Срок давности о привлечении к уголовной ответственности по указанной статье истек на момент вынесения в отношении него приговора, то есть мы можем рассчитывать на освобождение его из мест лишения свободы с правом на реабилитацию в соответствии со ст. 53 Конституции РФ и ст. 133 УПК РФ», – пояснил Александр Викторов.

По словам партнера АБ «Бартолиус» Сергея Гревцова, сама по себе ситуация не удивительна, поскольку, несмотря на то что правила действия уголовного закона во времени достаточно просты, они почему-то вызывают огромные трудности у правоохранительных органов на практике. «Данный вопрос, конечно же, не требовал разъяснения от Конституционного Суда РФ, поскольку Верховный Суд РФ должен был прореагировать на него при рассмотрении соответствующей жалобы. С учетом редкости формирования интересных правовых позиций по уголовным делам – пропуск этого дела я считаю огромным упущением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ», – отметил эксперт.

Адвокат подчеркнул, что правовая позиция Конституционного Суда будет иметь огромнейшее значение для практики. «Суд, удовлетворяя доводы заявителя о включении страховых взносов в состав платежей, учитываемых для целей квалификации по ст. 199 УК РФ, указал на необходимость учета полноты исполнения обязанности по уплате страховых взносов за соответствующий период. То есть злостных фигурантов по ст. 199 УК РФ наличие большой суммы страховых взносов спасает только в том случае, когда они были уплачены в достаточном размере. Наличие большой доли неоплаченных страховых взносов определенно не улучшит ситуацию», – заключил Сергей Гревцов.

Адвокат АП г. Москвы Василий Ваюкин считает, что один из главных принципов действия уголовного закона во времени заключается в недопустимости его ретроспективного применения. «Преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния, и временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий», – пояснил эксперт.

По его мнению, сумма неуплаченного налогового платежа – это, собственно, тот вред, который причинен деянием, его последствия. «Прежде чем оценивать размер последствий деяния, необходимо определить, а являлось ли само такое деяние преступлением на соответствующий момент времени. В рассматриваемом случае можно сделать однозначный вывод: на соответствующий момент времени неуплата страховых взносов не являлась уголовно наказуемой, что констатирует и сам Конституционный Суд. Но если это не было преступлением и не охватывалось составом ст. 199 УК РФ, как можно было применять и оценивать примечания к этой самой статье, если деяние не охватывалось составом этой статьи?» – отметил адвокат.

Василий Ваюкин полагает, что постановление КС РФ наглядно демонстрирует «профискальную» ориентированность и явный обвинительный уклон судов. «Более того, в свете июньского проекта постановления Пленума Верховного Суда по налоговым преступлениям, практически безгранично расширяющего возможности возбуждения уголовных дел, этот судебный акт фактически развязывает руки правоприменителям и дает возможность в нарушение базовых принципов уголовного права применять ст. 199 УК ретроспективно», – высказал опасения адвокат.

Статья 4 УПК РФ. Действие уголовно-процессуального закона во времени

При производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения, если иное не установлено настоящим Кодексом.

Комментарии к ст. 4 УПК РФ

1. Нормы действия уголовно-процессуального закона во времени охватывают две разные группы вопросов: а) о времени вступления закона в силу и прекращения его действия; б) о применении норм уголовно-процессуального закона в случае изменений в законодательстве по делам, возникшим до момента принятия нового закона.

2. Как и другие законы, уголовно-процессуальный закон вступает в силу по истечении десяти дней после его официального опубликования, если в самом законе не установлен иной порядок его введения в действие (ФЗ от 14 июня 1994 г. N 5-ФЗ “О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания” с изм. и доп., внесенными ФЗ от 22 октября 1999 г. N 185-ФЗ). Официальным опубликованием ФЗ является первая публикация его полного текста в “Парламентской газете”, “Российской газете” или Собрании законодательства Российской Федерации. Прекращение действия закона определяется либо отменой этого закона, либо принятием нового закона, отменяющего старый, либо истечением времени его действия, если оно так или иначе указано в законе, либо признанием его неконституционным решением Конституционного Суда РФ.

3. Комментируемой статьей установлено, что “при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения, если иное не установлено настоящим Кодексом”. Данное положение имеет практический смысл лишь при изменении уголовно-процессуального закона в момент ведения производства по делу, когда встает вопрос о том, продолжать ли применять по этому уже начатому делу старый закон или надо применить новый – иначе регулирующий те же процессуальные отношения. Общее правило таково: прежний процессуальный закон прекращает применяться в производстве по делу после введения в действие нового.

Показательным в этом плане является следующий пример из судебной практики. Судья 28 июня 2002 г. отказывает обвиняемым в рассмотрении их дела судом с участием присяжных заседателей, так как это право по УПК у них возникает лишь 1 июля 2002 г., и назначает дело к рассмотрению с участием народных заседателей на 10.07.2002. Президиум ВС РФ признает действия судьи ошибочными, так как с 1 июля судье было нужно руководствоваться новым УПК и удовлетворить ходатайство обвиняемых . В другом своем решении Президиум ВС РФ признает допустимым протокол осмотра места происшествия, в котором участвовали несовершеннолетние понятые, так как на момент производства осмотра действовала ст. 135 УПК РСФСР 1960 г., которая не содержала запрета участия таких лиц в качестве понятых .

См.: Постановление Президиума ВС РФ от 4 июня 2003 г. // БВС РФ. 2003. N 12.

См.: Постановление Президиума ВС РФ от 21 января 2004 г. // БВС РФ. 2004. N 8.

4. Новый уголовно-процессуальный закон в отличие от материального уголовного закона не имеет обратной силы даже в случае, если он устанавливает правила, более благоприятные для тех или иных участников судопроизводства. Иначе говоря, уже совершенные по делу процессуальные действия и принятые акты не переделываются под новый закон, т.е. поворот процесса невозможен. Это объясняется главным образом тем, что при повороте процесса было бы практически невозможно заново собрать многие доказательства и произвести некоторые важные процессуальные действия. Однако в новом законе или законе о введении его в действие могут быть установлены (либо вытекать из него по смыслу) отдельные исключения из этого правила. Так, согласно ст. 10 Закона “О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации” (в ред. п. 5 ст. 1 ФЗ “О внесении изменений и дополнений в ФЗ от 29 мая 2002 г. “О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации”) с 1 июля 2002 г. в действие введены нормы, предусматривающие судебный порядок применения заключения под стражу, продления срока содержания под стражей, помещения подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы. Однако те из указанных решений, которые были приняты с санкции прокурора до 1 июля 2002 г., продолжали свое действие в пределах того процессуального срока, на который были избраны.

Обратная сила уголовного закона – комментарии Федерального Судьи / Юргруппа МИП

Обратная сила – бесплатные ответы юристов онлайн

Определение обратной силы уголовного закона

Нормы, содержащие действие обратной силы, являются ревизионными. В уголовном законе закреплен принцип обратной силы, что относится к фундаментальной основе правосудия.

В первую очередь, применение обратной силы является принципом российского уголовного права. Благодаря этому принципу, возможно применение вновь принятого уголовного законодательства по отношению к деяниям, совершенным до момента его введения.

Обратная сила уголовного закона наделена признаками гуманизма, который проявляется в процессе правоприменительной деятельности, несущей защитные функции.

Уголовные нормы, на основании которых устраняется преступность деяния, осуществляется смягчение наказания или улучшается положение преступника, распространяются на лиц, которые совершили противоправное деяние до момента их введения, а также на тех, кто уже фактически отбывает наказание.

Принцип обратной силы не может усиливать наказание или ухудшать положение лица, совершившего преступное деяние, до момента вступления в силу новой законодательной нормы. Такие положения определены ст. 10 УК.

Новинкой действующего УК является разрешение вопроса о применении обратной силы закона в отношении осужденных и отбывающих наказание лиц.

Смягчение наказания за совершенные деяния осуществляется исключительно в тех пределах, которые определены вновь принятыми нормами. На практике возникает сложность применения данного положения.

Устранение преступности деяния

В результате изменения правовых норм уголовного законодательства, преступность отдельных деяний, ранее признававшихся преступлением, может быть устранена. Данное основание является безусловным поводом для освобождения лиц от применения мер уголовного наказания на любой из стадий уголовного процесса. Данное правило позволяет освободить от уголовного преследования, как лицо, в отношении которого не избрана мера наказания, так и тех субъектов преступления, которые уже отбывают наказание.

Необходимо понимать, что декриминализация отдельных деяний не говорит о правомерности совершенных ранее действий, а позволяет лишь освободить лицо от ответственности за их совершение.
Некоторые нормы, содержащиеся в Особенной части УК, постоянно конкурируют между собой, ввиду того, что часть из них является общими, а часть специальными. Декриминализация деяний является демонстрацией одновременного охвата деяний со стороны общих и специальных норм. Примерами могут послужить преступные деяния, предусмотренные ст. ст. 286, 299 УК.

По общему правилу, устранение признаков преступления в деяниях, определенных специальными нормами и выводимых из УК, не может стать сделать невозможным привлечение лиц к уголовному наказанию в общем порядке и на основании наличия общих признаков состава преступления.

Смягчение и усиление наказания

Исключительной компетенцией судебной инстанции является смягчение наказания, которое должно быть назначено за совершение конкретного преступного деяния.

УК предусмотрено два варианта по смягчению наказаний. К ним относятся:

• определение судом уровня ответственности за преступление с низким пределом или избрание более мягких видов наказаний, нежели определены в санкции конкретной статьи;
• определение судом наказания, которое равно меньшему верхнему пределу более строгой ответственности.

В первом случае, наказание смягчается при наличии таких обстоятельств, которые признаются исключительными и связаны с целью, мотивом деяния, поведением лица, виновного в его совершении в момент деяния или после него, а также иных обстоятельств, влияющих на уменьшение степени опасности действий виновного для общества. Поводом для смягчения может стать и содействие виновного в раскрытии преступления.

В некоторых случаях суд может определить наказание, которое будет менее минимального уровня ответственности, предусмотренного санкцией.

Суд ограничен в своем праве на смягчение наказаний лишь тем правилом, на основании которого наказание не может быть назначено ниже минимальных пределов, определенных Общей частью для преступлений определенного вида.

В качестве смягчения наказания может выступить освобождение лица от обязательного назначения дополнительной ответственности.

Процедура обязательного усиления наказания определена УК. Для этого в норме УК может быть установлен один из трех способов:

• обязательность усиления наказания за преступления, совершенные группами лиц;
• увеличение минимальных сроков наказаний в случаях рецидива;
• выход за предельный 20-й срок лишения свободы по совокупности преступных деяний или приговоров.

Виды обратной силы уголовного закона

В современной отрасли уголовного права существует два вида обратной силы, применяемой к уголовному закону.

Под простой обратной силой понимается применение нового, смягченного законодательного акта к тем преступлениям, приговор по которым не получил еще законной силы. Полная декриминализация дел влечет их прекращение. При смягчении наказания, судебные и правоохранительные органы, обязаны осуществлять свою деятельность в отношении лица, совершившего преступное деяние, с учетом более гуманного закона.

В качестве ревизионной обратной силы необходимо понимать процесс применения более мягких уголовных норм к тем преступлениям, по которым подозреваемые уже были осуждены и законная сила приговора уже установлена. Более мягкие уголовные нормы применяются также к судимости, которая является непогашенной или неснятой.

Единственным способом применения более мягких норм является пересмотр дел и ревизия приговоров.

Лица, которые были освобождены от отбывания наказания, признаются несудимыми. Закон обязывает применять более мягкие нормы ко всем без исключения субъектам преступлений, находящихся в местах отбывания наказаний.

Какой уголовный закон имеет обратную силу

Принцип обратной силы уголовного закона действует лишь в отношении тех правовых норм, которые устраняют преступность деяний, смягчают наказание или улучшают положение лица, виновного в совершенном преступлении.

Обратная сила закона распространяется на лиц, которые совершили деяние, но не были осуждены на момент его принятия, а также на всех лиц, находящихся в местах отбытия наказаний, а также тех, кто уже отбыл наказание, но продолжает считаться судимым.

В тех случаях, когда принятые нормы ухудшают положения лиц или увеличивают объем наказаний, они не могут иметь обратной силы и применяться к преступлениям, которые были совершены до вступления их в законную силу.

NDA, или Соглашение о неразглашении конфиденциальной информации в жизни коммерческой компании

Утечка информации может нанести бизнесу серьезные убытки, поэтому коммерческие компании принимают все возможные меры для ее предотвращения, в том числе, заключают со своими контрагентами и работниками, а также собственниками бизнеса соглашения о неразглашении. Поговорим о том, как сделать NDA действительно работающим инструментом.

Что такое NDA и какова его правовая природа

NDA (англ. non-disclosure agreement) – это соглашение о неразглашении конфиденциальной информации, которое заключается компанией с теми, кому компания передает существенную для бизнеса информацию в целях недопущения ее последующего разглашения.

При разработке NDA и внедрении практики его заключения в деловую жизнь компании, в первую очередь, нужно ответить на вопрос о том, через какие источники может утечь информация.

Ответ очевиден: коммерчески интересную информацию могут разгласить те, кто имеет к ней доступ и хочет на ней нажиться либо с ее помощью навредить компании. Это обиженные или недооцененные сотрудники, недобросовестные контрагенты и собственники бизнеса, которые, к примеру, когда-то учредили совместную фирму, а после по каким-либо причинам фактически отошли от дел в ней и занимаются другими проектами, особенно если эти другие проекты реализуются на том же рынке.

Когда речь идет об участниках (акционерах) коммерческих компаний, NDA регулируется корпоративным правом.

Согласно п. 1 ст. 65.1 Гражданского кодекса РФ участники корпорации имеют право получать информацию о деятельности корпорации и знакомиться с ее бухгалтерской и иной документацией.

Согласно п. 5 ст. 50 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», п. 12 ст. 91 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» информация предоставляется после подписания между обществом и участником (акционером) договора о нераспространении информации (соглашения о конфиденциальности).

Договор заключается по принятой в обществе форме, при этом в случае акционерных обществ отдельно выделено требование о том, что условия договора должны размещаться на сайте в сети Интернет и быть одинаковыми для всех акционеров.

Соглашение с работниками подчиняется нормам трудового законодательства. Согласно ст. 57 Трудового кодекса РФ в трудовом договоре может предусматриваться условие о неразглашении охраняемой законом тайны (государственной, служебной, коммерческой и т.д.), при этом данное условие не может ухудшать положение работника по сравнению с трудовым законодательством (также ст. 9 Трудового кодекса РФ).

Что касается контрагентов, то есть лиц, с которыми компания работает на основании гражданско-правовых договоров, будь то физическое или юридическое лицо, то очевидно, что заключенное с ними NDA является гражданско-правовым договором.

В силу того, что в качестве отдельного вида обязательства в части 2 Гражданского кодекса РФ соглашение о неразглашении не поименовано, к нему применяются общие нормы о договоре: согласно ч. 2 ст. 421 ГК РФ стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами.

Как работает NDA в российской правовой действительности

По российскому законодательству NDA вне зависимости от того, кто является его стороной (учредитель (акционер, участник), работник или контрагент), будет в полной мере работать только при соблюдении всех предусмотренных законодательством формальностей.

Согласно пп. 7 п. 3 ст. 2 Федерального закона от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» конфиденциальность информации – обязательное для выполнения лицом, получившим доступ к определенной информации, требование не передавать такую информацию третьим лицам без согласия ее обладателя.

В силу ч. 4 ст. 9 Закона N 149-ФЗ условия отнесения информации к сведениям, составляющим тайну, обязательность соблюдения конфиденциальности такой информации, а также ответственность за ее разглашение устанавливаются федеральными законами.

Режим конфиденциальности информации, позволяющей получать коммерческую выгоду и сохранять стабильное положение на рынке, регулируется Федеральным законом от 29 июля 2004 г. N 98-ФЗ «О коммерческой тайне».

В силу п. 2 ст. 3 Закона № 98-ФЗ к коммерческой тайне могут быть отнесены любые сведения, которые имеют действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу неизвестности их третьим лицам, к которым у третьих лиц нет свободного доступа на законном основании. Исключения из данного правила установлены в ст. 5 Закона, определяющей перечень информации, которая не может быть отнесена к коммерческой тайне, но из этой информации особой выгоды в действительности не извлечёшь.

Для того, чтобы установить режим коммерческой тайны, необходимо выполнить требования ч. 1 ст. 10 Закона о коммерческой тайне:

1) определить перечень информации, составляющей коммерческую тайну;

2) установить порядок обращения с составляющей тайну информацией и контроль за его соблюдением, то есть ограничить доступ к коммерческой тайне;

3) вести учет лиц, получивших доступ к коммерческой тайне, а также лиц, которым она была предоставлена (когда речь идет о государственных и муниципальных органах) или передана (применительно к контрагентам);

4) внести в трудовые договоры с работниками в договоры с контрагентами условия, регулирующие использование коммерческой тайны;

5) нанести на материальные носители коммерческой тайны (или включить в состав реквизитов документов) гриф «Коммерческая тайна» с указанием обладателя такой информации.

Следует заметить, что по ГОСТ Р 7.0.97-2016 нанести на материальный носитель и включить в реквизиты документа это, по сути, одно и то же: согласно п. 4, п. 5.14 ГОСТ гриф ограничения доступа является реквизитом документа и проставляется в правом верхнем углу первого листа на границе верхнего поля.

Согласно ч. 2 ст. 10 Закона о коммерческой тайне режим коммерческой тайны считается установленным исключительно после принятия вышеперечисленных мер, и несоблюдение требований закона влечет за собой отказ судов в удовлетворении требований, связанных с разглашением информации, как было, например, при рассмотрении дел А40-83833/15-15, А33-28905/2016.

Ответственность разглашение информации, отнесенной к коммерческой тайне

Соглашение о конфиденциальности информации в условиях установленного режима коммерческой тайны дает обладателю значимой с коммерческой точки зрения информации действенные правовые инструменты для защиты, особенно для предупреждения нарушений, поскольку предупрежденный о серьезных последствиях человек вряд ли решится попробовать разгласить чужую коммерческую тайну.

Если разгласил сотрудник:

1) Увольнение по пп. «в» п. 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ: трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случаях разглашения охраняемой законом тайны, в том числе, коммерческой, ставшей известной работнику в связи с исполнением им трудовых обязанностей.

Например, решением Прикубанского районного суда г. Краснодар от 16.10.2018 по делу №2-10607/18 была подтверждена правомерность увольнения по статье сотрудника, отправившего отчет за полгода работы компании Тандер (те самые магазины «Магнит») со сведениями о выручке, продажах, себестоимости товара и торговой наценке, бонусах поставщиков и другой финансовой информацией на некорпоративные электронные почты с пометкой «еще доказательства».

Решением Старооскольского городского суда от 20.02.2017 по делу 2-845/2017 отказано в признании незаконным увольнения менеджера, отправившего по электронной почте третьему юридическому лицу информацию об условиях дистрибьюторских отношений с клиентом компании.

И таких примеров масса.

2) Административная ответственность по ст. 13.14 КоАП РФ с назначением штрафа на граждан в размере от пятисот до одной тысячи рублей, а на должностных лиц — от четырех тысяч до пяти тысяч рублей.

3) Уголовная ответственность по ч. 2 ст. 183 УК РФ с назначением штрафа в размере до одного миллиона рублей или в размере дохода за период до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до трех лет, либо лишением свободы на тот же срок.

4) Взыскание убытков: согласно п. 7 ст. 243 ТК РФ в случае разглашения работником сведений, составляющих охраняемую законом тайну, в том числе, коммерческую, он несет материальную ответственность в полном размере причиненного ущерба.

Следует учитывать, что ответственность в виде неустойки включать в соглашение с сотрудником законом запрещается, и даже если она будет включена, то взыскать ее не получится, плюс есть риск нарваться на административную ответственность по ст. 5.27 КоАП РФ за нарушение трудового законодательства.

Например, в Апелляционном определении от 24 июня 2019 г. по делу N 33-26791/2019 СК по гражданским делам Московского городского суда признала включенное в трудовой договор дополнительное условие в виде взыскания штрафа за нарушение условий о конфиденциальности в размере 500 000 рублей противоречащим действующему трудовому законодательству и не подлежащим применению.

Если разгласил контрагент: административная ответственность за недобросовестную конкуренцию по ст. 14.33 КоАП РФ с наложением административного штрафа на должностных лиц в размере от двенадцати тысяч до двадцати тысяч рублей; на юридических лиц — от ста тысяч до пятисот тысяч рублей.

Если разгласил участник ( акционер): исключение из общества.

Согласно п. 1 ст. 67 ГК РФ участники хозяйственных товариществ и обществ (кроме ПАО) имеют право требовать исключения другого участника из товарищества или общества в судебном порядке, если такой участник своими действиями (бездействием) причинил существенный вред товариществу или обществу либо иным образом существенно затрудняет его деятельность и достижение целей, ради которых оно создавалось, в том числе грубо нарушая свои обязанности, предусмотренные законом или учредительными документами товарищества или общества.

В законе об обществах с ограниченной ответственностью эта норма воспроизводится в ст. 10 Закона.

Арбитражный суд Новосибирской области в решении от 10.05.2017 г. по делу № А45-2106/2017 указал, что невыполнение участником общества обязанности не разглашать конфиденциальную информацию о деятельности общества может служить основанием для применения мер гражданско-правовой ответственности, вплоть до исключения из числа участников общества.

Кроме того, при разглашении конфиденциальной информации контрагентом или собственником всегда можно взыскать убытки, причиненные разглашением, и неустойку при наличии такого условия в договоре.

При этом реально установленный в договоре штраф будет самым простым с точки зрения доказывания и самым пугающим вариантом.

Кстати, надлежащим образом установленный режим коммерческой тайны не даст использовать незаконным образом полученную конфиденциальную информацию в качестве доказательства в суде (ч. 3 ст. 64 АПК РФ, ч. 2 ст. 55 ГПК РФ), что является еще одним аргументом в его пользу.

Если заключенное соглашение NDA не соответствует Закону о коммерческой тайне или оно вовсе не заключалось

Сразу оговоримся, что в отсутствие надлежащим образом установленного режима коммерческой тайны привлечь сотрудника к какой-либо ответственности просто невозможно, с участником ООО или акционером АО всегда можно бороться общими нормами о затруднении деятельности корпорации, поэтому все нижеизложенное будет относиться только к контрагентам.

В силу ч. 2 ст. 421 ГК РФ участники гражданско-правового оборота могут заключать абсолютно любые не противоречащие законодательству договоры, в том числе и накладывающие на стороны соблюдать конфиденциальность передаваемой информации.

В соответствии со ст. 309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований – в соответствии с обычаями или иными обычно предъявляемыми требованиями.

Согласно п. 1 ст. 393 ГК РФ должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, включая реальный ущерб и упущенную выгоду (ст. 15 ГК РФ).

Таким образом, сторона договора, нарушившая условие договора о конфиденциальности, даже в отсутствие в договоре мер ответственности может быть обязана возместить другой стороне убытки, причиненные разглашением, неправомерным использованием информации и тому подобным нарушением, если, конечно, удастся пройти процедуру доказывания.

Дела об убытках по праву считаются одними из самых сложных. Общеизвестно и неоднократно подчеркнуто судами, что в предмет доказывания убытков входят в совокупности четыре элемента:

факт нарушения права истца;

вина ответчика в нарушении права истца;

факт причинения убытков и их размер;

причинно-следственная связь между фактом нарушения права и причиненными убытками.

Таким образом, придется доказать факт распространения конфиденциальной информации, вину контрагента в распространении информации, реальность возникших убытков и их размер и то, что убытки возникли именно по причине разглашения информации.

Недоказанность хотя бы одного из названных элементов однозначно повлечет за собой отказ суда в удовлетворении требования о взыскании убытков.

По данной причине ограничиваться простым декларированием в договоре обязанности не разглашать конфиденциальную информацию неразумно.

Необходимо предусмотреть неустойку, взыскание которой не предполагает доказывание убытков в силу прямого указания ст. 330 ГК РФ (предмет доказывания по делам о взыскании неустойки ограничивается фактом нарушения обязательств).

Например, Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 6 июня 2016 г. N 09АП-13810/16 по делу А40-220083/15 было оставлено без изменения решение суда первой инстанции о взыскании штрафа за разглашение конфиденциальной информации.

Дело было следующее: два общества заключили договор поставки с условием о том, что любая информация, содержащаяся в договоре и в любых документах, связанных с его исполнением, считается конфиденциальной, и стороны обязуются не разглашать ее под угрозой штрафа в размере 20% от суммы сделки.

Однако впоследствии продавец заключил договор уступки права требования с третьим лицом и передал ему договор поставки и товарные накладные, за что с него и был взыскан штраф.

Интересно заметить, что 20% от суммы сделки составили 16,5 млн рублей, из которых суд удовлетворил только 2 млн (непомерно высокие штрафы в NDA – обычная история, и суд не удовлетворит огромный штраф, потому что он больше напоминает источник дохода (п. 2 ст. 333 ГК РФ).

Еще один пример: дело № А56-92673/2016, по результатам рассмотрения которого с разгласившего конфиденциальную информацию лица был взыскан штраф в размере 400 000 рублей (по этому делу суд взыскал столько, сколько было прописано в договоре, потому что очевидно, что сумма для участвовавших в деле коммерческих компаний нормальная).

Кроме того, можно использовать относительно новый для российского права гражданско-правовой институт возмещения потерь, установленный ст. 406.1 ГК РФ: «Стороны обязательства, действуя при осуществлении ими предпринимательской деятельности, могут своим соглашением предусмотреть обязанность одной стороны возместить имущественные потери другой стороны, возникшие в случае наступления определенных в таком соглашении обстоятельств и не связанные с нарушением обязательства его стороной».

В данном случае предмет доказывания составят: наступление обстоятельства, оговоренного соглашением, наступление потерь или неизбежности их наступления в будущем и причинная связь между обстоятельством и потерями (п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 г. N 7).

Включая в соглашение такое условие, нужно следить за тем, чтобы не перейти тонкую грань между институтом возмещением потерь и институтом страхования.

Основная отличительная особенность условия о возмещении потерь – вторичность по отношению к основному соглашению, которое оно сопровождает, поэтому из договора должно быть видно, что принятие одной из сторон определенных рисков нормально соответствующих основному обязательству рыночных отношений.

Если же соглашение о неразглашении информации между сторонами не заключалось ни в каком виде, то сторонам остается рассчитывать на благосклонность суда и общие нормы о добросовестности участников гражданско-правовых отношений и запрете извлекать выгоду из недобросовестного поведения (п. 3, 4 ст. 1 ГК РФ), но шанс выигрыша в суде крайне ничтожен.

При этом есть ряд норм, позволяющих защитить свою конфиденциальную информацию вне зависимости от заключения специального соглашения и установления режима коммерческой тайны:

1) согласно п. 4 ст. 67.2 ГК РФ если иное не установлено законом, информация о содержании корпоративного договора, заключенного участниками непубличного общества, не подлежит раскрытию и является конфиденциальной.

2) в соответствии с п. 4 ст. 434.1 ГК РФ если в ходе переговоров о заключении договора сторона получает информацию, которая передается ей другой стороной в качестве конфиденциальной, она обязана не раскрывать эту информацию и не использовать ее ненадлежащим образом для своих целей независимо от того, будет ли заключен договор. При нарушении этой обязанности она должна возместить другой стороне убытки, причиненные в результате раскрытия конфиденциальной информации или использования ее для своих целей.

Однако для того, чтобы использовать эту статью, факт передачи информации в качестве конфиденциальной все же придется документально зафиксировать, пусть и не обязательно в полноценном соглашении.

3) информация о новых решениях и технических знаниях, полученных сторонами по договору подряда (ст. 727 ГК РФ): если сторона благодаря исполнению своего обязательства по договору подряда получила от другой стороны информацию о новых решениях и технических знаниях, в том числе не защищаемых законом, сторона, получившая такую информацию, не вправе сообщать ее третьим лицам без согласия другой стороны.

4) сведения, касающиеся договоров на выполнение научно-исследовательских работ, опытно-конструкторских и технологических работ (ч. 1 ст. 771 ГК РФ): если иное не предусмотрено договорами на выполнение научно-исследовательских работ, опытно-конструкторских и технологических работ, стороны обязаны обеспечить конфиденциальность сведений, касающихся предмета договора, хода его исполнения и полученных результатов.

Читайте также:

Справка на легкий труд при беременности: закон

Статья 7. Конфиденциальность персональных данных

Статья 7. Конфиденциальность персональных данных

Операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Судебная практика и законодательство — 152-ФЗ О персональных данных. Статья 7. Конфиденциальность персональных данных

В силу статьи 7 Федерального закона от 27 июля 2006 г. N 152-ФЗ “О персональных данных” (далее – Закон о персональных данных) операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Суды первой и апелляционной инстанций, руководствуясь статьями 11, 198, 201 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статьей 7 Федерального закона от 27.06.2006 N 152-ФЗ “О персональных данных”, статьями 5, 15 Федерального закона от 22.12.2008 N 262-ФЗ “Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации” отказали в удовлетворении заявленных требований. Суды исходили из того, что ходатайство о проведении закрытого судебного заседания в связи с необходимостью сохранения охраняемой законом тайны в ходе рассмотрения дела предпринимателем не заявлялось, условия отнесения информации о его недвижимом имуществе к охраняемой законом тайне не обосновывалось; действующим законодательством не предусмотрено удаление копий судебных актов, размещенных в электронном виде, а также внесение в них каких-либо исправлений.

Операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом (статья 7).

Союз – Некоммерческое партнерство содействия развитию качества и безопасности перевозок “Саморегулируемая организация” “Омские перевозчики” (далее – СНП “СРО “Омские перевозчики”) обратилось в суд с заявлением о признании недействующими пункта 2 статьи 5 и статьи 7 Закона Омской области от 27 ноября 2015 года N 1824-ОЗ “Об организации регулярных перевозок пассажиров и багажа автомобильным транспортом и городским наземным электрическим транспортом в муниципальном и межмуниципальном сообщении, водным транспортом в пригородном и межмуниципальном сообщении и железнодорожным транспортом в пригородном сообщении на территории Омской области”, ссылаясь на противоречие данных норм пункту 1 статьи 4 Федерального закона от 14 февраля 2009 года N 22-ФЗ “О навигационной деятельности”, статье 37 Федерального закона от 13 июля 2015 года N 220-ФЗ “Об организации регулярных перевозок пассажиров и багажа автомобильным транспортом и городским наземным электрическим транспортом в Российской Федерации”, статье 7 Федерального закона от 27 июля 2006 года N 152-ФЗ “О персональных данных” и статье 88 Трудового кодекса Российской Федерации, в нарушение требований которых, по мнению административного истца, на перевозчика возложена дополнительная обязанность, не предусмотренная федеральным законодательством по установке на транспортные средства навигационного оборудования и предоставления информации.

Отказывая в удовлетворении требований, суды руководствовались статьями 20.3, 126, 129 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ “О несостоятельности (банкротстве)”, статьями 137, 155, 162 Жилищного кодекса Российской Федерации, статьями 2, 3, 6, 7, 9 Федерального закона от 27.07.2006 N 152-ФЗ “О персональных данных” и исходили из недоказанности конкурсным управляющим права и наличия оснований для получения истребуемой информации, а также обязанности директора ответчика по удовлетворению такого требования в любом случае.

Названный Федеральный закон предусматривает, что обработка персональных данных допускается, когда она, в частности, необходима для исполнения полномочий федеральных органов исполнительной власти, участвующих в предоставлении государственных услуг, предусмотренных Федеральным законом от 27 июля 2010 года N 210-ФЗ “Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг”, и должна осуществляться с соблюдением определенных принципов и правил (часть 1 статьи 6): так, обработке подлежат только персональные данные, которые отвечают целям их обработки; обрабатываемые персональные данные не должны быть избыточными по отношению к заявленным целям их обработки (части 4 – 5 статьи 5); обработка персональных данных специальных категорий, в том числе касающихся религиозных убеждений, не допускается, за исключением ряда случаев, к каковым данный Федеральный закон относит необходимость обработки персональных данных для установления или осуществления прав субъекта таких данных или третьих лиц, а равно в связи с осуществлением правосудия (часть 1 и пункт 6 части 2 статьи 10); операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом (статья 7).

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданка Е.А. Сазонова оспаривает конституционность статьи 7 Федерального закона от 27 июля 2006 года N 152-ФЗ “О персональных данных”, согласно которой операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Оценив представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи, принимая во внимание характер запрошенных антимонопольным органом у общества сведений, отнесенных статьей 53 Закона о связи к категории информации ограниченного доступа, соблюдение конфиденциальности которых является обязательным в соответствии со статьей 9 Федерального закона от 27.07.2006 N 149-ФЗ “Об информации, информационных технологиях и о защите информации”, а также статьей 7 Федерального закона от 27.07.2006 N 152-ФЗ “О персональных данных”, суды пришли к выводу о том, что отказ общества (оператора связи) в предоставлении антимонопольному органу информации, содержащей персональные данные физического лица, в отсутствие согласия абонента на их обработку и передачу, является правомерным.

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Д.А. Шалбин оспаривает конституционность статьи 7 Федерального закона от 27 июля 2006 года N 152-ФЗ “О персональных данных”, в соответствии с которой операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Читайте также:

Сколько отпускных дней в году по закону

Решением суда общей юрисдикции заявителю было отказано в удовлетворении требований о признании отказа в предоставлении всех материалов, послуживших основанием для проведения проверки, незаконным в полном объеме и об обязании устранить допущенное нарушение. При этом суд руководствовался частью 2 статьи 6 Федерального закона “О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации”, статьей 7 Федерального закона от 27 июля 2006 года N 152-ФЗ “О персональных данных”, а также пунктом 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 года N 3 “О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц”, в соответствии с которым обращение гражданина в государственные органы не может рассматриваться как распространение не соответствующих действительности сведений и основание для возложения на него гражданско-правовой ответственности за распространение порочащих честь, достоинство или деловую репутацию сведений. Суд также принял во внимание, что процедура проведения внеплановой проверки и ее результаты заявителем не оспаривались.

Служебные источники информации, содержащие персональные данные, доступ к которым ограничен Следственным комитетом в соответствии со статьей 7 Федерального закона “О персональных данных” и другими федеральными законами, не относятся к общедоступным источникам персональных данных. Указанные источники должны использоваться в соответствии с требованиями, установленными для источников информации, содержащих служебную и иную охраняемую законом тайну, по передаче персональных данных.

Названный Федеральный закон предусматривает, что обработка персональных данных допускается, когда она, в частности, необходима для исполнения полномочий федеральных органов исполнительной власти, участвующих в предоставлении государственных услуг, предусмотренных Федеральным законом от 27 июля 2010 года N 210-ФЗ “Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг”, и должна осуществляться с соблюдением определенных принципов и правил (часть 1 статьи 6): так, обработке подлежат только персональные данные, которые отвечают целям их обработки; обрабатываемые персональные данные не должны быть избыточными по отношению к заявленным целям их обработки (части 4 – 5 статьи 5); обработка персональных данных специальных категорий, в том числе касающихся религиозных убеждений, не допускается, за исключением ряда случаев, к каковым данный Федеральный закон относит необходимость обработки персональных данных для установления или осуществления прав субъекта таких данных или третьих лиц, а равно в связи с осуществлением правосудия (часть 1 и пункт 6 части 2 статьи 10); операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом (статья 7).

3. Статья 7 Федерального закона от 27.07.2006 N 152-ФЗ “О персональных данных”.

4. Пункт 2.1 Положения Банка России от 9 июня 2012 г. N 382-П “О требованиях к обеспечению защиты информации при осуществлении переводов денежных средств и о порядке осуществления Банком России контроля за соблюдением требований к обеспечению защиты информации при осуществлении переводов денежных средств”.

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Д.А. Шалбин оспаривает конституционность статьи 7 Федерального закона от 27 июля 2006 года N 152-ФЗ “О персональных данных”, в соответствии с которой операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Решением суда общей юрисдикции заявителю было отказано в удовлетворении требований о признании отказа в предоставлении всех материалов, послуживших основанием для проведения проверки, незаконным в полном объеме и об обязании устранить допущенное нарушение. При этом суд руководствовался частью 2 статьи 6 Федерального закона “О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации”, статьей 7 Федерального закона от 27 июля 2006 года N 152-ФЗ “О персональных данных”, а также пунктом 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 года N 3 “О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц”, в соответствии с которым обращение гражданина в государственные органы не может рассматриваться как распространение не соответствующих действительности сведений и основание для возложения на него гражданско-правовой ответственности за распространение порочащих честь, достоинство или деловую репутацию сведений. Суд также принял во внимание, что процедура проведения внеплановой проверки и ее результаты заявителем не оспаривались.

В соответствии со статьей 7 Федерального закона от 27 июля 2006 г. N 152-ФЗ “О персональных данных” операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Конфиденциальность ПДн – обязательное для соблюдения оператором или иным получившим доступ к ПДн лицом требование не допускать их распространения без согласия субъекта ПДн или иного законного основания (пункт 10 статьи 3 Федерального закона “О персональных данных”). Обеспечение конфиденциальности ПДн не требуется в случае обезличивания ПДн и в отношении общедоступных ПДн (пункт 2 статьи 7 Федерального закона “О персональных данных”).

Федеральный закон “О персональных данных”.

Криптографически опасная информация (КОИ) – информация о состояниях криптосредства, знание которой нарушителем позволит ему строить алгоритмы определения ключевой информации (или ее части) или алгоритмы бесключевого чтения.

В соответствии со статьей 7 Закона о персональных данных операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом.

статьи 7 Федерального закона от 27 июля 2006 года N 152-ФЗ “О персональных данных”, согласно которой операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом;

Похожие записи:

1. Программы для сдачи отчетности в электронном виде
2. О передаче или о передачи документов правописание
3. Сколько стоит техобслуживание газового оборудования частного дома
4. Сколько кубометров леса нужно для строительства дома